©-copyright Внимание: все материалы в Интернет газете защищен авторским правом. Любая его перепечатка (в целостности или в частях) возможно только после согласования с редакцией Интернет-газеты.Эпизоды 6 - 9.
(6) Егор был поражён: вот это, да!- только накануне разговор был у него на квартире. Сам он – главный специалист фирмы по наладке электрических систем, Мишка – высшее образование, но без определенных занятий, восторженный какой-то. Хватается за все: что-то поначалу получается, потом лопается; а он полон неиссякаемого оптимизма, книжки разные эзотерические читает, верит в эру Водолея и все такое прочее.
Николай тоже начитан, только голова в другую сторону повернута. Вместо эры Водолея у него компьютерные программы на уме. Башковитый парень, программ множество насочинял. "Эру" же свою решил построить – земную, реальную. Хорошие деньги получал за свои цифровые продукты, и вдруг что-то разладилось. Поэтому Николай как-то замкнулся, а уж если разговорится, то желчно, язвительно.
Надо же, они, Мишка с Николаем, как раз на эту тему языками чесались - апокалипсические настроения в моду вошли. "Ах, раз вот так, то вот так!" - что ж, клин клином вышибается. "Плохо – ну пусть будет еще хуже!", - помечтать об ужасах, а потом вернуться в обычную жизнь – и не такой уж она ужасной кажется, и есть кому кулаком грозить. И кулак хороший – Апокалипсис!
- Знаете, а всеобщее воскрешение не за горами! - восторженно выпалил Мишка.
Он был готов к очередной схватке с Николаем. Лицо и руки были возбужденными.
- А это что, очень заманчиво? Клиентура у тебя появится что ли? – как всегда съязвил Николай. – Ты лучше подумай, где жить будешь, когда на одну твою квартиру сотня мертвецов восстанет. Сколько всего их за всю историю человеческую? Может, стоять и то негде будет.
- Вот-вот, - еще больше восторгаясь уязвимостью соперника, палил Мишка, - в том-то всё и дело, что мы думаем, что поднимутся какие-то зомби…. Так не они поднимутся, а мы сами их пригласим - людей, конечно, а не зомби. Это же не "мертвецы", а знакомые наши, друзья, близкие. Понимаете: взаимное согласие! Они же, души живые! И не в земле, а на небе. Разве придут сюда, если и им, и нам плохо будет? Вот когда мы всё им подготовим: и квартиру, и работу…. - всё будет готово для воскрешения.
- По-моему, с работой у тебя, как и с головой, у самого не все в порядке! А ты решил обеспечить умом и работой пришельцев из земли.
- С неба!.. Вот в том и дело, что всё должно решиться разом. Мы должны изменить свое сознание и тогда: и то, и другое - все будет решено.
Николай зверски захлопал в ладоши:
- А все-таки, если стоять негде будет? Ты сосчитай сначала, сколько суши и сколько мертвяков, прежде чем приглашать их с того света.
- Ну, заладил, "мертвяков"…. Да не мертвяки же это, они там живее нас, на Небесах. Это же не проблема: земля шире будет, расширится – места всем хватит. Да и так ли много будет вернувшихся? Людей всегда было больше, чем душ, ведь одна душа сколько раз воплощалась!!! Отсюда и люди.
- У тебя и Земля какая-то умная и волшебная. Знаешь, мне даже легче поверить в воскрешение мертвых, чем в то, что земля разбухать станет – от какой такой радости? И один человек, оказывается, во многих могилах лежит! Столько, сколько воплощений – да? Интересно, поднимутся из двух могил, а то и из сотни, взглянут друг на друга и от страха - снова в могилу! А если с Неба, им что там, на Небе, хуже, чем на Земле?
- Да понимаете, ученые уже доказали…
- Знаю, о каких ученых ты говоришь. Сначала они залезли в науку, потом она их вышвыривать из себя стала. Такие ученые!
"Как и земля, по этим дурацким слухам, мертвецов вышвыривает ", - подумал Егор
Мишка рьяно бросился в бой, Егор знал, что Мишка не сдастся. Чем труднее был оппонент, тем вдохновеннее Мишка. Сумел-таки Николая разгорячить.
- Да почему ты так не любишь "мертвяков", как ты их напзываешь. Когда мать хоронил, слезы же на глазах были, а теперь? Теперь она тебе мешает?! Лицемеры мы все: хороним, плачем, а потом оказывается, в глубине души давно ждали этого! Сами еще не понимали в себе того, но ждали. А вот, как надо с того света возвратить, тогда истина и просыпается. Прикрываемся всякими зомби и прочей чепухой. Ну, загляни в свою душу! Посмотри, что там!
Прижатый, было, к стене Мишкиным арт-ударом, Николай сам пошел в решительное наступление. Его достали.
- Значит, речь о моей душе зашла? Если бы ты не свихнулся на своей эре Водолея, то я бы тебе иначе ответил. Ты хотя бы представляешь себе, восторженный мальчик, где мы живем? Да мы по костям ходим. Вся земля костьми усыпана. Когда-то здесь, представь, динозавры пожирали друг друга, а потом люди людей стали пожирать, а потом просто так, ради забавы….
В этот момент Егору показалось, что черная тень разрезала угол панельной комнаты, и две панели, сходившиеся там, стали стремительно прощаться друг с другом, наклоняясь в сторону земли. Егор от неожиданности вскочил – но уже не было ни тени, ни трещины, всё находилось на своих местах, а Мишка и Николай продолжали спорить, не заметив ничего особенного, в том числе - и подскочившего Егора.
"Вот это да! - подумал Егор, вытирая выступивший на лбу холодный пот, - надо же, померещилось…!"
(7) Егор, как и подавляющее большинство людей на земле (включая, как это ни парадоксально, и значительную часть российских верующих) был материалистом. Впрочем, самым убежденным материалистом для большинства людей является их житейский разум, рассудочный, насмешливый и охраняющий сам себя от многочисленных артефактов, подвергающих его своим метеоритным атакам. Тройственное кредо: "этого не было", "это выдумка", "это показалось" – неприступный бастион, спасающий человечество от безумия.
"Этого не было", - первым делом сказал себе Егор. - Нет, это было, - ответил он сам себе. - Это было, этого я не мог выдумать.
- Значит, было что-то другое, а то, что ты, якобы, увидел - померещилось, показалось, - отвечал разум, и Егор успокоился, ибо ничего более успокоительного, чем "показалось", придумать он уже не мог.
А Николай всё ещё обрушивал свой контрудар на Михаила:
- Ты не думай, что я материалист до мозга костей. Я, конечно, не свихнувшийся "водолейщик", но кое-что в голове имею на этот счёт. Круговорот круговоротом, но я так считаю, что в круговорот природы входят только те кости, что мирно почили; а те, что не отомщены, вопиют до сих пор. Библия на этот счёт права. Не верю я, что земля примет такие кости. А ты хочешь просто так, без разбору, взять всех и оживить. Как ты думаешь, палачи и жертвы полезут целоваться друг к другу? Вот, когда все будут на "равных", вот тогда, может, и простится. А ты мечтаешь о райской жизни без Апокалипсиса? Да ребенок на свет без материнских мук не появляется. Неужели ты полагаешь, что человечество родится заново на твоих восторженных слюнях? Вон - кости у тебя под ногами, а ты шагаешь по ним, задрав башку к звездам, и мелешь чепуху!
Егор понял, что нужно вмешаться.
- Всё, хватит! – эта его знаменитая фраза (которую кто-кто, а он умел произносить) всегда действовала отрезвляюще. Соперники замолкли, испепеляющее глядя друг на друга, затем пересели в более отдаленные друг от друга кресла и замолчали.
Разговор - каких было много, и Егор только сейчас подумал о нем: "Как сон в руку!". И еще раз вспомнил про разваливавшиеся стены, про неприятные несущиеся тучи, чтобы потом надолго об этом забыть. Но остался в душе тоскливый осадок: прочность мира продолжала улетучиваться и было тоскливо в новом, ненадежном и непредсказуемом мире.
(8) После обеда ситуация резко изменилась. Она напоминала революционную, словно какая-то мистическое действо свершалось. Уже не стесняясь никого и ничего, люди говорили не только о трупах в Подберезовиках, но и об аналогичных явлениях в других местах. На других захоронениях с захороненными бомжами происходило то же самое: трупы не принимались землей. Выбрасывались даже совсем молодые бездомные подростки, погибшие от наркотиков и прочих напастей, а также кости давно захороненных.
- Земля не хочет принимать эту шваль! - кричал какой-то мужик. - Сжигать их нужно! А живых – в резервации!
- Чего ты на бомжей напал? Ты что думаешь, бомжами только из-за наркотиков становятся?
Вышвырнули человека с работы, потом - из квартиры, обобрали, спалили - сейчас вон что происходит и никакой управы - вот тебе и бомж! Сам можешь бомжем оказаться. Посмотришь тогда, где твоя правда!
Дискуссии о бомжах и их социальном статусе происходили довольно часто – раньше проблему бомжей предпочитали замалчивать. "Может, и к лучшему, что стали говорить?! – думал Егор. – Нужно же как-то решать эту проблему!"
- Земля не хочет покрывать следы преступлений, - глухим, но громким голосом произнес высокий мужчина в старой шинели и с офицерской выправкой. - Решили, что всё можно: закопать, скрыть…, земля, мол, все спрячет. Нет, земля не может больше терпеть. Она требует возмездия. Она не похоронит в себе человеческие останки, пока не будет возмездия! Все, кого уничтожили изверги, вышли их покарать, извести за содеянное ими до сумасшествия.
Егор вспомнил Николая. Да, он уже слышал эти речи и поразился, что совсем разные люди говорили об одном и том же. Но сейчас это звучало как откровение, и сказано было не в узком кругу спорщиков, а вот так… прилюдно.
- Кто ты такой, офицер, что ли? Или пророк? – раздался голос из толпы.
- Я человек, у меня были дети - убили, имел дом – отняли, была работа – новый работодатель показал на дверь.
Было страшное в лице этого человека, но сквозь это страшное смотрело на мир несгибаемое человеческое достоинство. Кто этот человек: бывший боевой офицер или закоренелый преступник, на счету которого не одна человеческая жизнь? Да и у боевого офицера на счету могло быть то же самое. Но, глядя в его лицо, окружающие поняли, что он знает цену человеческой жизни, и если он убил кого и преступление совершил, то знал, что убил именно человека, а не насекомое. А сейчас?! Люди погибают тысячами, а их даже за насекомых не считают. Насекомых и то можно пожалеть! Тогда за кого нас, людей, принимают или за что? За пустоту?
Истина обнажилась, вышла из тайников сознания, сорвала пелену с глаз. Это уверенность истины звучала сейчас в интонациях глухого голоса, который молча, словно откровение свыше, слушали люди. И никто не осмелился перечить. Да и чему перечить: разве не сама правда сейчас говорила с ними?
Какая-то тень промчалась по земле. Егор поднял голову вверх – обычное летнее небо. И сразу же – какой-то очень далекий глухой и тревожный гул – всего несколько секунд. Егору показалось, что никто, кроме него, ничего и не заметил, и не услышал – люди были заняты своими мыслями.
________________________________________________________
Вечерело. Мало кто обратил внимание на возникшую над Москвой, где-то в районе площади Маяковского, тучу. Туча – как туча. Нужно было просто очень долго смотреть на неё, чтобы заметить в ней нечто необычное. А у нас даже метеорологи - люди вполне земные и искать необычное на небе не будут. Но маленький больной мальчик, прикованный к инвалидной коляске, мог позволить себе подолгу сидеть у открытого окна, выходящего как раз на Триумфальную площадь, и широко раскрытыми глазами смотреть на небо. Он-то и заметил, что туча возникла, словно ниоткуда: появилась и стала расширяться из одной небесной точки. Нельзя было сказать, что над Москвою стояла совершенно безветренная погода, но туча не собиралась куда-либо перемещаться, а всё расширялась и расширялась во все стороны от своего таинственного центра, разбухая при этом вниз, темнела и постепенно накрывала Москву. И не просто темнела: обычная темная синь перетекала в зловещий серо-стальной оттенок. Солнечные лучи бледно окрашивали лишь её неровно располагавшиеся по окружности края. Что-то еще магическое и сильное приковало взор мальчика к туче, и он зачаровано взирал на неё, пытаясь вобрать в себя всю её силу и мощь и какой-то внутренний жар, незримо скрывавшийся в ней.
- Мама! – наконец вскрикнул мальчик. – Смотри, какое чудо!
Он привстал, протянув руки к туче.
- Ой! Да что же это?! Ты встал?! – мать, включив свет в сумеречно потемневшей комнате, бросилась к сыну и замерла в полуметре от него. – Ты встал?!
- Мама, мама, смотри! Туда смотри, на тучу!!!
Мать схватилась рукой за щеку и, не отрываясь, смотрела на сына.
- Сынок, не волнуйся! Неужели ты встал? Тебе хорошо?! – слезы радости выступили на глазах матери.
- Мне хорошо, хорошо, мама! Посмотри на тучу: какая в ней сила! Она передается мне, мама! Я это чувствую!
Мама, придерживая сына ладонью со спины, взглянула наконец на тучу! Туча, распростертая над площадью и всей Москвой, усиливала вечерний мрак. Что-то в ней было такое, что движущиеся по улице машины и люди казались очень мелкими, придавлено суетящимися, и только Владимир Маяковский продолжал гордо и бесстрашно стоять на монументе, нисколько не обмельчав и словно призывая людей последовать его примеру.
- Ой! Мне больно, мама! Почему так больно?! – и сын рухнул в кресло.
Ужас охватил мать, стоящую у окна и глядящую в небо. Она не понимала, чем заворожила её эта туча, приворожила и раздавила своею силою и неизъяснимым ужасом, исходящим от неё.
Крик сына заставил мать вспомнить материнский долг, и мать, собрав всю свою силу, заставила себя отвернуть свой взор и направить его к сыну.
Мальчик лежал в кресле бледный, весь дрожа.
- Маленький мой, что с тобой?! Тебе плохо?! Тебе больно?!
- Мне больно мама!!!
- С ножками что-нибудь?
- Нет, нет, не с ножками, я не знаю где, - мальчик попытался снова встать, держась за кресло.
- Милый мой, ты лучше сиди, не надо. Потом попробуешь встать, сиди. А если не получится, то и не надо. Всё будет хорошо!
Но мальчик упрямо поднимался. Встал.
- Прошу тебя… Ну вот видишь, ты стоишь. Отдохни немножко, потом опять попробуем.
Но мальчик сделал шаг к окну, еще один шаг. Попытался дотянуться до оконной ручки.
- Мама, закрой окно!!! И шторы закрой! – он прикрыл глаза ладонью, пытаясь защитить их от всепроникающего взора тучи. Она показалась ему не просто живой, но и всевидящей.
- Сейчас, сейчас! – и мама торопливо захлопнула окно и задернула шторы. – Всё хорошо, мой маленький. Самое главное, что мы теперь можем ходить. Это самое главное, понял? – она гладила стоявшего мальчика, прижала его к себе.
- Это не самое главное!
Мать содрогнулась – это был не голос мальчика, а взрослого человека, уставшего, изнеможенного долгим жизненным путем. Она взглянула на него, и ей снова стало страшно: в лице своего сына на какое-то мгновение проступило нечто, напоминавшее лик ужасной тучи.
- Мама, случилось что-то страшное, - голос мальчика стал прежним. – Лучше бы всё по-старому. Не нужно мне это теперь.
- Что не нужно?
- Ходить не нужно, мама.
- Да что же ты такое говоришь?!! Ладно, ладно, это ты просто от радости – так бывает. Это слишком неожиданно для нас. Не так ли?
- Мама, я видел тучу! Она хочет, чтобы я принадлежал ей. А я этого не хочу.
- Я тоже видела её. Такие бывают перед грозою. Стра-а-шные, как дед бабай. Но всё это проходит.
- Это не пройдет, мамочка. Мне жаль нас, – слезы выступили на глазах мальчика.
- Всё, всё, спать, отдыхать, утро вечера мудренее. Всё, пошли в спальню. А я тебе сказку расскажу. Хочешь сказку?
- Да, мама, только не страшную. Ладно?
- Ладно, ладно. Конечно же, не страшную! Всё будет хорошо.
________________________________________________________
День пятый - Москва
(10) На пятый день уже никто не сомневался, что происходило нечто из ряда вон выходящее...
Продолжение в следующих эпизодах
©-copyright Внимание: все материалы в Интернет газете защищен авторским правом. Любая его перепечатка (в целостности или в частях) возможно только после согласования с редакцией Интернет-газеты.